Андрей Байтингер: «Если делать, то только хорошо»

Говорят, не профессия выбирает человека, а человек профессию. Но случается, что и первая, и вторая половины этого высказывания верны. Судите сами. В 2020 году хирург АНО НИИ микрохирургии, кандидат медицинских наук Андрей Байтингер вошел в число лучших врачей Всероссийской премии «ПроДокторов». Она вручается медикам на основе числа благодарностей и положительных отзывов от пациентов, и претендовали в прошлом году на звание лучших 700 специалистов со всей России. А много лет назад, еще будучи школьником, Андрей врачом вообще не хотел быть:

— Тогда в моде были профессии юриста, экономиста, считалось крутым поступить в вуз на эти специальности. Да и к профессии врача у меня в детстве, так сказать, свои личные претензии были. Отец, президент НИИ микрохирургии, и сейчас, и тогда много времени проводил на работе. И когда мы в детском саду мерялись «клевостью» своих родителей, кто-то из ребятишек хвастался, что у него папа так работал, что в шесть часов вечера уже домой приходил. Мне хвастать было нечем, мой папа так работал, что я его дома почти не видел. Конечно, какому ребенку это понравится.

А потом произошел тот самый волшебный момент, когда Андрей и дело, можно сказать, всей его жизни все-таки встретились. Отец, Владимир Байтингер, хирург высшей квалификации, член Общества пластических, реконструктивных и эстетических хирургов как России, так и Германии, взял 14-летнего сына на операцию, показал ему закулисье своей специальности. И закулисье не испугало парня, ведь в реальности в хирургии много того, чего не показывают в фильмах про врачей:

— Я тогда все выдержал, не свалился в обморок на операции. И меня зацепило. Понял, что модные тенденции — это не то, что я хочу, а вот хирургия – это то самое.

В итоге ради «того самого» Андрей прошел через 6 лет медицинского университета, один год интернатуры, два – ординатуры, с 2011 года, еще во время обучения, работал медбратом в НИИ микрохирургии, потом там же врачом, защитил кандидатскую диссертацию, объездил несколько стран – Румынию, Индию, Германию, Бразилию и другие с одной целью – набраться знаний, мастерства в своем непростом деле:

— Практика в других странах – это было круто. Особенно месяц в Бразилии запомнился на 4 курсе учебы. Потому что в мой тогда относительно чистый в профессиональном плане мозг влили информацию, которую я до сих перевариваю. Стажировки помогают мне и в том плане, что ты становишься частью мирового хирургического сообщества, мои коллеги, с которыми я учился – это и мои учителя, и товарищи одновременно, те люди, с которыми я могу советоваться, кто может выручить и поделиться такими знаниями, которые переворачивают мое понимание действительности.

Основное направление Андрея — реконструктивная микрохирургия, восстановление нервной системы парализованных пациентов после травм, операций:

— Мне это безумно нравится. И в практическом, и в научном плане. Нейронауки сейчас вообще в топе всех исследований, везде в форсайтах, в технологиях будущего есть приставка «нейро» —  нейросети, нейромодуляции, нейроинтерфейс. И нейрохирургия.

Любит Андрей свое дело, медицину, и за то, что она и не гуманитарная наука в целом, и не техническая, не сугубо точная:

— И при этом практическая. То есть помимо рассуждений, умозаключений в своей сфере я еще иду в операционную и работаю руками. 

А свой официально первый рабочий день Андрей начал… с танцев:

— Трудовая книжка начинается у меня с записи о том, что я устроен в томский Дом творчества юных и молодежи педагогом дополнительного образования. Я же хореографическую школу окончил, с 7-м разрядом. Вот и решил для подработки совмещать учебу в СибГМУ с работой хореографом. Был преисполнен уверенности, что смогу это. В итоге отработал два года, и принял решение все-таки отдавать больше сил учебе. Но это был классный опыт. А вторая запись в трудовой – уже в медицинском направлении, устроился медбратом в НИИ микрохирургии. Тоже отличный опыт. Познакомившись со всеми стадиями технологического процесса в медучреждении, я стал понимать, как работает больница, за что отвечают медсестры и другие сотрудники. 

С национальными традициями своего народа Андрей более-менее знаком. Перед школой ходил в прогимназию «Кристина», созданную в Томске по программе поддержки немецкого меньшинства в России. Школа тоже была выбрана с усиленным изучением немецкого языка – гимназия № 6. В старших классах Андрей, правда, учился в Сибирском лицее, чтобы лучше подготовиться к поступлению в медицинский университет.

Кстати, национальные корни, как Андрей считает, сыграли значимую роль в его становлении как хирурга. Такие, как принято считать, «немецкие» черты характера, как трудолюбие, педантичность, пунктуальность, усидчивость помогают ему достигать в профессии значимых результатов:

— То, что я делаю как хирург, может свершиться с вероятностью 50%, приходится много готовиться, анализировать, чтобы получить оптимальный результат. Конечно, можно сдаться и выполнять менее рисковые, более понятные операции, а можно наращивать потенциал, двигаться дальше. Мне по нраву второе, оно отвечает моему принципу – свою работу надо делать хорошо. Но для этого надо много учиться, ведь хирургия не тот случай, когда можно по десять раз переделывать. 

Генеалогическое древо в семье Байтингеров изучено на несколько колен вглубь веков, этим немало занимался отец Андрея, Владимир Францевич, искал в архивах документы. Предки жили на юге Германии, в земле Баден-Вюртемберг, до тех времен, когда императрица Екатерина II, немка по происхождению, не пригласила иностранцев в Россию «вызывным» манифестом от 1762 года, дающем многочисленные привилегии переселенцам. 

— Прадеды согласились на эту авантюру, переехали на Кавказ. Продолжили там семейное дело – виноделие, привезли с берегов Рейна виноградную лозу, высадили, возделывали виноградники. Жили там, не тужили, но в советское время, в годы репрессий их насильно отправили в Казахстан. Там отец и родился. А в Сибирь он уехал на учебу в вузе. Как гласит семейная легенда, взял дыню подмышку, сел в поезд, вышел в Томске.     

Кстати, и одно из хобби Андрея – с немецким колоритом. В свободное от работы время он… варит пиво:

— Наверное, какой-то ген немца включился, и я почувствовал тягу к фамильному почти виноделию. Только меня на пиво потянуло. Нравится сам процесс с точки зрения химии и биологии, там все составляющие «живые», со своим характером. Много нюансов, тонкостей, с дрожжами нужно «договариваться», «колдовать».

Да и другое увлечение Андрея тоже, можно сказать, с национальными нотками, ведь Германия славится своими музыкальными гениями:

— Нравится в пятницу вечером или в субботу вдарить рок-н-ролл на гитаре, выплеснуть на сцене усталость прожитых будней. И эмоционально зарядиться помогает такая смена деятельности. 

Сотни лет назад предки Байтингеров по отцовской линии покинули берега Рейна. Не зовет ли сегодня историческая родина их потомков назад? 

— Может, в Германии и больше возможностей для реализации, например, моих планов, но там надо еще доказать, что ты их достоин, этих возможностей, — отвечает Андрей на этот вопрос. — Хирургия очень иерархична на Западе, там другое общество, другие правила. А для меня жизненно важна самореализация. Мои иностранные коллеги, с которыми я в разных клиниках и центрах учился и стажировался, не делают в хирургии и половины того, что я выполняю в НИИ микрохирургии. Часть того, что я делаю, никто в России практически не делает. Специалистов в этой области микрохирургии, наверное, человек 5-6 в нашей стране, и у каждого свои подходы. Так что здесь у меня огромный карт-бланш и есть возможность учиться дальше. Если бы не пандемия, то я сейчас был бы в Мюнхенском технологическом университете на стажировке Миломира Нинковича, крупнейшего хирурга по кистям рук. Чтобы поехать к этому известному специалисту мировой величины, я выиграл образовательный грант от европейского хирургического общества.

Планы на себя как на специалиста по реконструктивной микрохирургии у Андрея – далеко идущие:

— В принципе, в карьерном росте хирурга нет границ, можно совершенствоваться всю жизнь. Но для себя я обозначил некие четыре ступеньки личностного развития. Какие? Пусть это останется непроговоренным, тайной. Пока я перехожу, скажем так, со второй на третью ступень. А 4-я ступень – это в моем понимании то, что у нас в стране пока никто не делал, это огромный риск и для пациента, и для врача. Я к этому еще не готов. В планах и текущая карьера, просто работать, набираться опыта. Наверное, и определенная доля тщеславия есть. На мой взгляд, в хирургии можно оставить свой именной след двумя способами. Первый — изобрести, придумать инструмент, который будет настолько необходимым и удобным, что им будет весь мир пользоваться. Как зажим Холстеда или ножницы Медценбаума. А второй вариант – придумать уникальную операционную технологию, хирурги сегодня выполняют массу «именных» операций. 

Чтобы зафиксировать свои успехи в работе, проанализировать ход операций, Андрей завел аккаунт в Instagram. Размещает там фото результатов сделанного. Конечно, с информированного согласия пациентов и без их фамилий. 

— Когда я начал постить фото, посыпались комментарии возмущенных, мол, Инстаграм для красивой еды и котиков, зачем этот ужас демонстрировать. Но со временем число тех, кому моя информация пригодилась, перевесило количество дизлайков. Меня стали находить по хештегам, пациенты стали приезжать с других городов, потому что у них были такие же проблемы, как и у прооперированных мной людей. И я рад, что могу помочь им и своим будущим пациентам.

Обращаем ваше внимание, что вы или ваши знакомые — молодые профи из числа РН — можете стать героем данной рубрики, а может и участником Академии #МолодыеПрофессионалыРН, которая состоится этой осенью! Чтобы оставить заявку, заполните google-форму: https://forms.gle/76vQy7X7yYrN13AR6