Связав свою жизнь с пяти лет с музыкой, Анастасия и не предполагала, что однажды сменит творческую деятельность на проектный менеджмент. Совсем юной Настя пришла в музыкальную школу при музыкальном училище в городе Марксе, уже через год занятий показывала первые творческие успехи. Так что не только преемственность внутри семьи (мама Анастасии – тоже хоровой дирижёр), но и талант с упорством сыграли в первых победах свою роль. 

– Хорошо помню своё первое большое выступление: я, маленькая пианистка, музицирую вместе с оркестром народных инструментов и своим педагогом в концертном зале училища. С этого, пожалуй, начался отсчет моей творческой карьеры.

После музыкальной школы настал черед музыкального училища по специализации «хоровое дирижирование», потом – Саратовской государственной консерватории имени Л.В. Собинова. В классе профессора, заслуженного деятеля искусств России Лицовой Людмилы Алексеевны она продолжила своё профессиональное становление в выбранной специальности. Параллельно с получением высшего музыкального образования Настя работала в нескольких учебных заведениях Саратова и Маркса, где преподавала хоровые дисциплины и была концертмейстером в классе по дирижированию. «Саратовская консерватория – моя Аlma mater, понимаю, что здесь происходило мое становление в том числе и как управленца, организатора, мне потом это очень пригодилось. Ведь дирижер – это человек, от которого в хоре многое зависит, а управлять эффективно он может только в том случае, когда сам становится знающим, думающим и активным. Эти качества являются основными в формировании авторитета профессионала».

Примерно в это же время в жизни Анастасии уже проворачивались навстречу друг другу новые плоскости калейдоскопа ее судьбы, в результате которого она стала работать в бюро Немецкого молодежного объединения проектным менеджером. А предыстория знакомства с НМО такова – когда Насте было 16 лет, она стала одной из исполнительниц в вокальном ансамбле, который занимался в стенах Национально-культурной автономии немцев Марксовского района Саратовской. В репертуар коллектива входили песни на немецком языке и он активно участвовал в городских мероприятиях, связанных с историей и культурой российских немцев. Параллельно Настя стала получать приглашения для участия в проектах, инициируемых и проводимых НКАНМР и молодёжным клубом «TOTAL».

– Сейчас, после большого периода деятельности в этнокультурном контексте в разных сферах СОРН, у меня нередко появляется мысль, что сложно родиться в Марксе и не быть российским немцем. Это, конечно, скорее шутка, но не без доли правды. Однако само осознание этнической идентичности и принадлежности к российским немцам ко мне приходило параллельно с двух сторон – и по отцовской немецкой линии, и из атмосферы и культуры родного города. 

Тут надо показать картинку калейдоскопа, которая пока у Анастасии не сложилась в цельную. Это о семейной генеалогии. 

– В моей семье мало говорили о том, что по отцовской линии в роду есть российские немцы. В детстве точно это не транслировалось, если только через бытовые аспекты, но они не проговаривались и не включались в какой-либо этнокультурный контекст. И я точно понимаю, что сильнее и дольше во мне формировалась другая этническая идентичность, по маме, которая родом из Кривого Рога Днепропетровской области Украины. Как следствие – я варю борщ, а не Nudelsuppe, готовлю на Рождество 12 блюд, знаю, как замесить тесто на вареники, и что вишню как начинку нужно хорошо отжать, чтобы вареники не раскисли. А с самоощущением «российская немка» я знакомилась осторожно. Мне было 16 лет, когда не стало бабушки, той самой, которая продолжала генеалогически линию прабабушки – голландской немки. Это время совпало с периодом, когда я только-только начала ездить на первые проекты по идентичности. Нередко там участники рассказывали истории своих семей, и это было для меня очень эмоционально травмирующей ситуацией. Я понимала и даже плакала из-за того, что для меня эта часть истории семьи уже почти закрыта и мне некого расспросить о деталях их жизни как российских немцев в культурном и социальном контексте ХХ века. Сейчас у меня есть некая версия истории этой части моей семьи. Она собрана из обрывков воспоминаний родственников. Я точно знаю, что отец собирал документы на выезд в Германию и у него точно есть больше информации, чем у меня. Но пока мы не выстроили качественный диалог в этом направлении. Поэтому всё, что я помню или собрала в одну историю, звучит так: прабабушка по фамилии Доос – из голландских немцев, первый ее муж пропал примерно в 1937 году по понятной по тем временам причине, когда люди уходили на работу и без вести исчезали. Позже она вышла замуж за русского, занимающего руководящую должность в колхозе. Наверное, это позволило ей не попасть под депортацию, поэтому и четверо ее детей остались в Марксе. В какой-то период времени прабабушка даже работала в оперном театре Саратова, правда, не знаю точно, в какой должности – в творческом или административном составе. Пока что это основные фрагменты пазла, связанного с историей о моей семейной части этнической самоидентификации. Однако, большее число фрагментов внутреннего самоощущения «я – российская немка» формировалось именно во время активного участия в проектах и программах для РН. 

В качестве активиста молодежного клуба «TOTAL» Анастасия начинает посещать первые для себя проекты, среди которых творческие мастерские, международные обмены, далее уже новый этап – вхождение в организационную команду и участие непосредственно в формировании и реализации содержательной части программ проектов. В таком водовороте общественной деятельности постоянным качественным примером всегда оставались старшие наставники – Мейдт Наталья Анатольевна, Гейдт Елена Кондратьевна, – которые и в настоящее время умеют и любят выстраивать работу с молодёжью. Параллельно идентичность развивалась и крепла через религиозный путь. Являясь прихожанином лютеранской церкви, Настя не раз слышала от мамы, что это «часть твоей семейной истории, в тебе кровь российских немцев». 

Осознание качества внутренней идентичности в Анастасии претерпело трансформацию благодаря одному из проектов, где она в числе участников креативно-творческой группы «Jugendstadt» работала над постановкой, посвященной депортации и Дню памяти РН. 

– Традиционно такие постановки – о скорби, о боли потерь, страданиях. Однако режиссер Виталий Шахторин выбрал и помог поверить участникам и организаторам в другой возможный путь сохранения исторической памяти и разговора о ней. Так «родился» творческий ребенок – водевиль «Опавший цвет неубранных садов». Да-да, именно водевиль и именно в заданном памятном контексте. Конечно, мы иногда боялись реакции зрителей, многие из которых на тот момент были из поколения, непосредственно пережившего эти страшные события. И каждая семья, несмотря на единую историю, проживала их по-своему глубоко и часто очень тяжело. Но наш эксперимент был принят с большим теплом, откликом и интересом. Позже постановка прошла большой гастрольный путь, побывала и в Германии. И именно в процессе этой творческой работы осознание этнической идентичности внутри меня прошло трансформацию от восприятия истории российских немцев через внутреннюю боль и сильный эмоциональный надрыв, к качественному принятию этой истории и новому желанию разобраться и узнать как можно больше.  

Поворачиваем калейдоскоп, и вот она – новая картинка: в Саратове Анастасия окончила после основного обучения ещё и аспирантуру в консерватории, изучая особенности русской хоровой духовной музыки в советский, постсоветский и современный период. А после сделала шаг к реализации своих талантов в ином амплуа. И к такому решению косвенно привел тот самый «водоворот» в немецком центре. Так она начала свою работу в бюро НМО под крылом двух его членов, которые, как говорит Настя, «поставили меня на этот путь работы в самоорганизации», – Евгения Вагнера, он был на тот момент председателем НМО, и Анастасии Гавриленко (Плотниковой), исполнительного директора. 

– С 2018 по 2021 год в моей жизни гармонично соединились два важных для меня направления – творческое и управленческое. Как дирижёр ты должен умеет делать всё, потому что ты ведущий в хоровом коллективе. Это и игра на фортепиано, и техника дирижирования, и качественные знания в теории и истории музыки, тренировка слуха и анализ совместной работы с исполнителями. И тот я подход я увидела СОРН и Бюро в частности. Даже если и не умеешь всего-всего, то в процессе работы точно научишься и обретешь уникальные навыки. Шаг за шагом их становится всё больше – ты и художник, и режиссер, и администратор, и разнорабочий. И главное – все время находишься в поиске классных идей и форматов для их реализации. 

Работая в Бюро НМО, Анастасия действительно и уже имеющиеся компетенции «прокачала», и новые освоила. Сначала в качестве проектного менеджера, затем менеджера по работе с регионами. Творческие навыки весьма пригодились («дирижер же пришел в бюро, это надо использовать» – говорили коллеги), а еще преумножился талант в систематизации «всего и вся» в Google и Excel-таблицы, в списки и графики, в планы и расписания. «Моя душа систематизатора развернулась по полной: как «регионщик» я работала с молодежными клубами из разных городов, и нужно была массу информации учесть, перелопатить, состыковать, перенаправить и сделать так, чтобы она приводила к работе и результатам». 

Какими качествами должен обладать проектный менеджер всероссийского масштаба? «Моими», – смеется Анастасия. А что, ложная скромность не лучший помощник для организатора и управленца, тем более в молодежной среде, так что все правильно говорит. А качеств необходимо много, да еще все весьма весомые. Нужно уметь выстраивать коммуникации с разными людьми, причем в особом формате: потому что люди, которых ты вовлекаешь в работу общественной организации, тебе, по большому счету, ничего не должны, а вот ты должен найти такую мотивацию, такое пересечение интересов, чтобы у человека глаза горели и он действовал с любовью к своему делу. 

– Не буду перечислять такие клишированные качества, как стрессоустойчивость, умение работать в ситуациях многозадачности и в ненормированном графике. Конечно, это важно для проект-менеджера. Но для меня все это сосредоточенно в таком понятии, как решительность. Все остальное – производное от этого понятия. Потому что, когда решительности нет, ты можешь застрять на каком-то этапе, так и не осмелившись действовать, что-то поменять или от чего-то ненужного отказаться. Наверное, высказывание «смелость города берет» – про это. Можно со своим проектом остаться на стадии «эта молодежь опять что-то странное придумала», а можно решиться, и статус поменяется на «давайте посмотрим» и «вау, это интересно попробовать».

Летом 2021 года Настя провела свой последний проект в качестве сотрудника Бюро НМО, «JuFest», и плавно перешла в структуру МСНК, где заняла должность ведущего менеджера по методическому сопровождению в региональном отделе. Здесь в формате работы выстраивалось взаимодействие с организациям российских немцев Центрального и Северо-Западного региона, Калининграда. 

Спустя полтора года снова поворачивается калейдоскоп, и – сегодня Настя находится в статусе свободного художника, и ее бег теперь направлен в музыкальное русло, она возвращается к научной работе. «Сейчас мои дни состоят из того, что я быстро перемещаюсь между Московской государственной консерваторией имени П.И. Чайковского, где планирую защититься как кандидат наук по искусствоведению, и Российской государственной библиотекой. Стараюсь совмещать погружение в знания с живым общением со знаковыми интересными людьми, которые влияют на развитие музыкального академического искусства в Москве и в стране. Что дальше, после защиты? Мне нравится заниматься наукой, составлять гипотезы и исследовать их. Нравится общаться с людьми, придерживающимися разных научных концепций, наблюдать, какие процессы идут сегодня в искусствоведении, осмысливать, какие будут лет через 10-15. Еще есть такие амбициозные желания: хочу, чтобы под моей фамилией издавались качественные хорошие обучающие сборники, чтобы студенты в библиотеке их брали с теми аргументами, что, мол, автор все четко и понятно излагает. Ну, а потом и до докторской диссертации черед дойдет». 

Еще Анастасия уверена, что продолжит свой профессиональный путь в качестве преподавателя. При этом отмечает, что сегодняшняя реальность уже не может ограничить тебя только строгими рамками академического формата. Свою экспертность и интерес к открытию новых знаний можно передавать и в более свободных подходах. «Я всё равное училка до мозга костей, мне это интересно, а значит интерес точно приведет к качественным результатам и личным достижениям».

Есть в калейдоскопе личности Насти Комковой и другие грани. Любит природу, прогулки, чтение. Нередко занимается рукоделием, это увлечение – от бабушки, которая давала внучке лоскуты тканей и большую коробку с пуговицами, учила шить на старой ножной машинке «Зингер», вышивать, вязать простые вещи.

– Чувствую себя в качественно хорошем состоянии и даже забываю о времени и пространстве в двух видах деятельности – когда что-то читаю либо пишу и когда рукодельничаю, вышиваю, мастерю ковры, выступаю подмастерьем для мужа-инженера, у которого тоже есть свои творческие хобби. Мне нравится, что в это время в голове параллельно с механическим процессом генерируется масса отличных идей. Обожаю это состояние, полностью ему отдаюсь! 

И в прошлом, и сейчас Анастасия открыта для любого вида деятельности, который предложит ей судьба. Конечно, с оглядкой на себя. Погружается в искусствоведение, интересуется психологией, межличностной коммуникацией. Счастлива, когда общается с близкими по духу людьми, которые не мыслят себя вне творческих процессов, как и она сама. Но самое важное для Анастасии – чувствовать сохраняющийся и растущий интерес к новым личным открытиям и радость от жизни. «Если в моей жизни есть это комбо – то это идеально! При этом мечтаю никогда не жалеть о содеянном. Если 101-летней старушкой с розовыми волосами, сидя в кресле-качалке, я буду думать, что прожила невероятно счастливую и наполненную жизнь, то это будет самой большой моей победой!».  

Благодарим Анастасию за беседу!