Анастасия Плотникова и Дарья Головина, члены молодежного клуба «Glück Auf!» (город Екатеринбург), прислали нам очерк об историей жизни своей бабушки Лии Павловны Плотниковой (дев. Эльгарт). Лия Павловна Плотникова (дев. Эльгарт) родилась 7 февраля 1937 года в лютеранском селе Ново-Ивановка Тбилисского района Краснодарского края. Спустя год после ее рождения был расстрелян отец — как «участник контрреволюционной фашистской организации» (реабилитирован в 1958-м). В 1941 году вместе с матерью и братом была выслана в Казахстан. С 1950 года живет на Среднем Урале. С 16 лет работала на швейной фабрике. Сейчас проживает в городе Среднеуральск Свердловской области.
Нашей бабушке было всего четыре года, когда началась депортация немцев, проживавших на европейской территории СССР. Ее с братом и мамой, а также с маминой родней выслали из Ново-Ивановки, или Ней-Ивановки, как тогда называли это немецкое село, в Казахстан. По пути поезд, в котором они ехали, был обстрелян с воздуха фашистами. Спасаясь, все побежали в лес, где и растерялись…
До Казахстана они добрались уже втроем — наша бабушка с братом и мамой. Пять сестер матери и два ее брата с семьями, а также их мама — Екатерина Адамовна Фридрих — выехали с Кубани на том же поезде, а после налета все оказались в разных регионах Советского Союза и нашлись лишь в 50-е годы. Правда, не все: одну сестру и одного брата не удалось найти до сих пор.
Место ссылки бабушка называет без запинки: Казахстан, Павлодарская область, Иртышский район, Суворовский зернозавод, отделение № 4. Именно там вплоть до 1950 года ее мама работала на сеялке. Время было голодное, и все выкручивались, как могли. Брат бабушки взял в колхозе 10 кг пшеницы, чтобы хоть как-то прокормить семью. В итоге он получил 10 лет заключения без права переписки — по году за каждый взятый килограмм. Отсидел ровно половину срока — после смерти Сталина его освободили.
До получения паспорта бабушку называли Эльзой, после получения — Лией. Почему? Потому что ее отец хотел назвать дочь Лией, а мать — Эльзой. Назвали Лией, но когда отца арестовали, в семье бабушку стали называть Эльзой. Так и повелось. А настоящее имя она узнала только тогда, когда получала документы.
На наши вопросы о фотографиях из Казахстана бабушка лишь разводит руками: «Какие фотографии? Было одно платье. Когда его стирали, в школу не в чем идти было».
В Казахстане все говорили на русском языке, а дети спецпоселенцев (ими были не только немцы, но и армяне, греки) играли в русские игры: лапта, «чижик», «гуси-лебеди», «перекати-поле». Печку топили соломой, ведь повсюду были степи. Солому собирали по очереди — жителям давали быков, на которых они ночью уезжали в поля. Случалось и так, что иногда возвращались ни с чем. Однажды в поле быки были окружены волками…
Только в 1950-м семье нашей бабушки через розыск удалось найти родственников в городе Камышлов Свердловской области. Именно туда их и перевезли под конвоем. Отныне каждый месяц они докладывали о своем местонахождении вплоть до 1953 года, когда они перестали отмечаться.
Три класса школы бабушка закончила в Казахстане, но в Камышлове вновь пошла в 3-й класс. Там они с семьей жили в поселке Урализолятор (сейчас так называется завод в Камышлове), где было много немцев. В комнате в бараке жили впятером — бабушка спала на палатьях над умывальником. Несмотря на эти жесточайшие условия, чистоту немцы старались поддерживать идеальную — и в комнате, и в общем коридоре всегда было прибрано и чисто.
Готовили ли национальные блюда? «Что было, то и готовили», — отвечает бабушка. В нашей семье почти не сохранилась национальная кухня российских немцев — лишь некоторые блюда.
В совхозе жили в землянке, подушки и матрасы были набиты соломой. Держали кур, зимовали они вместе с людьми в комнате. Во время снегопада вход заметало так, что дверь невозможно было открыть. Кто выбирался из землянок первым, тот и «откапывал» остальных.
Зимой дети делали «катушки» — смешивали солому с глиной и водой и к получившейся конструкции присоединяли веревки. Именно на этом и скатывались с горок.
Несмотря на все непростые условия жизни, семье моей бабушке удалось сохранить некоторые немецкие традиции. Так, например, на Троицу пол мазали глиной, разведенной с водой, разбитым красным кирпичом делали рисунки. А по углам дома ставили ветки молодых кустарников. Накануне Пасхи в посуде сеяли пшеницу, а на сам праздник между взошедшими зернами клали крашеные яйца.
Воспоминания бабушки запутанные, отрывистые, непоследовательные. Но настоящие. Именно таким она запомнила то время — невероятно трудным, горьким и жестоким. Но «семейным». Ведь держались вместе, большими семьями — иначе было не выжить. И настоящее чудо, что в нашей семье сохранились некоторые традиции российских немцев, которые бабушка передала нам.
Время депортации и комендатуры всегда останется темной полосой в истории российских немцев. Но это то, что объединяет нас, потомков российских немцев. Это то, что сплотило народ и продолжает объединять российских немцев по всей стране и за рубежом. И очень важно, что сейчас мы по крупицам собираем забытую когда-то культуру, воссоздаем традиции, изучаем язык и историю народа. Ведь, как известно, у народа, не знающего своего прошлого, нет будущего.
Анастасия Плотникова и Дарья Головина,
члены молодежного клуба «Glück Auf!» , Екатеринбург
Фото к материалу: слева первая — Шнайдер Виктория Викторовна — правнучка Гехт Марии Германовны, остальные — члены молодежного клуба МБОУ «Любино-Малоросская СОШ»: Егизбаев Валихан, Марамзина Евгения, Вдовицкая Татьяна, Худышкина Анастасия, Северинова Юлия, Воронин Александр, Марамзина Анастасия, Павлова Анастасия, Сенчук Степан (с аккордеоном), Шаповал Анна, Бельш Мария (последняя), на табурете сидит — Веретенникова Алена.
Фото 2: оригинал старого фото.
Год создания снимка: 1959.
Место: Омская область Кормиловский район совхоз «Спайка».
Первые на фото слева: женщина Гехт Мария Германовна — прабабушка Шнайдер Виктории Викторовны, мужчина — прадедушка Цо Кук Чен. Остальные люди — жители села «Спайка».
